Гениальный целитель, который исцелял в одно мгновение, но был изгнан как бесполезный, теперь наслаждается жизнью в качестве тёмного целителя

С юности, прожигаемой в пыльной глуши, где магия была не чудом, а пересказанной сказкой, Зенос впитал простую, как жало, истину: уважение — не данность, а добыча. Его не даруют по крови и не вручают с дипломом — его вырывают. Руки в крови, взгляд в земле, душа в углу. Первой возможностью стала служба у старого целителя — забытым богами лекаря, чей дом маячил на границе между деревней и лесом, между жизнью и забвением. Зенос жадно пил знания, не спрашивая об их цене. Он не искал спасения — он искал выход. И нашёл его в составе авантюристской группы, где стал не бойцом, но опорой, не героем, но рукой, что исцеляла, пока другие сражались. Он лечил, поднимал, глушил крики боли и страха, и всё — ради взгляда, в котором когда-то мелькнёт уважение. Но когда на смену редкости пришла обыденность, его сбросили, как испачканный бинт. Без слов. Без взгляда. Без вины, но и без значения.

Он ушёл — не как побеждённый, но как тот, кто понял: настоящая сила не в признании, а в способности подняться, когда мир отвернулся. Зенос направился туда, где выживают не те, кто был сильнее, а те, кто дольше отказывался падать — в сгнивший квартал, затянутый в дым и полумрак. Старый дом с облупленной штукатуркой стал его крепостью. Там, среди трещин и плесени, он начал строить заново — без иллюзий, без правил. Рабыня-эльфийка, купленная почти случайно, стала не спутницей, а инструментом: точным, надёжным, как скальпель. Его клиника не имела лицензии, вывески, поддержки. Но к нему приходили. Те, кому больше некуда. Те, кого предали, как когда-то его. И Зенос, забытый целитель, стал тем, кого больше всего боялись: человеком, который не просит права на силу — а просто ею владеет.