Энн Ширли

Тот летний вечер — тёплый, будто выдохнувший за зиму сам воздух — принёс в дом Катбертов нечто такое, к чему они не стремились, чего не загадывали, но без чего их жизнь впоследствии уже невозможно было представить. «Зелёные мезонины», утопающие в покое, как в выстиранной простыне, редко знали потрясения — всё здесь шло своим чередом, под присмотром острого взгляда миссис Рейчел Линд, чьё кресло у окна давно стало наблюдательным пунктом с функцией оценки и немедленного осуждения. Она не ожидала от Мэттью Катберта ничего, кроме привычного молчания, старой шляпы и неторопливых шагов. И уж тем более — не ожидала, что увидит его в парадном костюме, уезжающим из деревни в кабриолете, будто он вдруг решил начать новую жизнь… или хотя бы сбежать от старой.

Встревоженная до кончиков спиц, миссис Линд, не дожидаясь финала ряда, спешит к дому Катбертов. Услышанное там потрясает её до глубин: Мэттью и Марилла — люди солидного возраста, тихие, уравновешенные, как каменные плиты на сельской дороге, — решили взять приёмного ребёнка. Мальчика. Для помощи по хозяйству. Всё бы ничего, даже логично… если бы не та непредсказуемая сила, что любит вмешиваться в судьбы с лёгким привкусом насмешки. На перроне Мэттью ждёт не юный фермер, а хрупкая девочка с пламенными волосами и глазами, в которых таились целые вселенные — будто она не пришла, а материализовалась из чьей-то недописанной книги. Её зовут Энн Ширли. И с её первым шагом в «Зелёные мезонины» дом перестаёт быть просто жилищем — он становится сценой, на которой будут разыграны надежды, ошибки, открытия. Жизнь здесь, как и сами Катберты, начнёт меняться — не громко, но необратимо.